Мир столичных офисов


Далеко не всегда это скучные и обыденные пространства

Вопреки устоявшемуся мнению жить в эпоху перемен не так уж и плохо. Не скучно – это точно. Ведь именно во время перемен появляются самые интересные книги, картины, симфонии и здания, которые воспринимаются потомками как смелые и выразительные проекты, определяющие дальнейшие стили и векторы, с годами становясь классикой. Это относится даже, казалось бы, к таким скучным и обыденным пространствам, как офисные помещения.

1. На месте древней трагедии

Вот лишь один из примеров. В 1928 году французский архитектор Ле Корбюзье принимает участие в московском конкурсе на здание Центросоюза и побеждает в этом конкурсе. И в 1935 году на старинной улице Мясницкой появляется невиданный доселе дом, стоящий не на простом фундаменте, а на ногах-опорах.

Впрочем, Мясницкая улица в те времена олицетворяла не столько московскую древность, сколько деловитость новейшей эпохи. Краевед А. Родин писал в 1924 году: «Мясницкая – это улица металла, электричества, цемента, леса, стекла. Все, что нужно для грандиозного строительства города и деревни, – от гвоздя до двигателя, от бревна и бочки цемента до оборудования электрических станций – все это идет с Мясницкой или через Мясницкую. Громадные магазины-выставки, внушительные конторы хозяйственных центров, колоссальные зеркальные окна, солидные деловые вывески и... вечно беспокойный поток людей, пролеток, автомобилей, трамваев – вот что составляет облик Мясницкой».

Руководит строительством советский архитектор Николай Колли, которому глубоко близки идеи Корбюзье. Завязывается творческое сотрудничество между двумя странами, Ле Корбюзье регулярно наведывается в советскую столицу, общается не только с коллегой Колли, но и с другими ярчайшими представителями авангардных искусств – Мейерхольдом, Таировым, Эйзенштейном, братьями Весниными, Мельниковым. Так строительство всего одного дома на Мясницкой запускает в молодом государстве мощный творческий процесс.

А что же сам Дом Центросоюза? Он до сих пор стоит по адресу Мясницкая, 39. Ранее на этом месте возвышался храм Николы Чудотворца в Мясниках. Она немало значила для юного поэта Пушкина. Он вспоминал: «В 1810 году в первый раз увидел я государя. Я стоял с народом на высоком крыльце Николы на Мясницкой».

Говорят, что проект этой церкви принадлежит самому Петру Великому. Ну если и не подробный проект, то как минимум общие контуры. Это вполне возможно – Петр в своих ремеслах не был избирательным и хватался за все подряд. Есть, впрочем, еще одна версия – храм был построен неким думным дьяком в качестве раскаяния в страшном грехе – не почитал отца своего.

Однако доподлинно известно, что однажды ночью из зверинца, располагавшегося на Лубянской площади, – там, где сегодня камень с Соловков, сбежала гиена, пронеслась прямиком по Мясницкой, влетела в церковный двор и насмерть загрызла здешнего протоиерея.

В двадцатом же столетии в храме служила легендарная персона – батюшка Симеон Уваров. Отец Симеон был не только священником, но также и редактором – возглавлял журнал «Русский паломник». Кроме этого преподавал Закон Божий в частном училище Воскресенского и даже разработал авторскую методику преподавания, а также поощрения. Тех, кто отвечал на отлично, отправлял сразу домой. Отвечавших на четверку задерживал на десять минут, троечников держал до конца урока, а двоечников задерживал и сверх положенного времени – заставлял вникать в материал.

Так что место, на котором возник дом Ле Корбюзье, богато историческими фактами. Но особенно прославилось оно именно после окончания строительства. Архитектор писал: «Я работал для СССР от всего сердца… Москва – это фабрика планов, обетованная земля для специалистов, но совсем не в духе Клондайка. Страна переоснащается! В Москве поразительное обилие всяких проектов; здесь планы заводов, плотин, фабрик, жилых домов, проекты целых городов. И все делается под одним лозунгом: использовать все достижения прогресса... Все эти планы проникнуты юношеским духом».

Многие москвичи полюбили конструктивистское здание. Еще бы – оно и вправду было удобным. Вместо изнурительных лестниц – пандусы. К тому же действовал лифт, так называемый патерностер, больше напоминающий вертикальную ленту конвейера. С одной стороны кабинки поднимались, с другой – опускались. Процесс этот был непрерывный, заходить в лифт и выходить из лифта требовалось на ходу. Пусть и не совершенство в смысле безопасности, зато весьма оригинально. Находился в этом здании и гимнастический зал – слова «гиподинамия» в обиходе еще не существовало, но борьба с нею уже началась.

Но находились и противники. В частности, поэт О. Мандельштам, писал в одном из стихотворений:

В хрустальные дворцы на курьих ножках
Я даже легкой тенью не войду.

Впрочем, поэта в том офисном здании не особо и ждали.

2. Подворье господ Шереметьевых

Иной раз офисное здание не строилось специально, а как бы произрастало изнутри в уже готовом доме. В первую очередь подобные процессы были свойственны деловым кварталам. Деловым центром Москвы был, как известно, Китай-город.

Примером тому является Шереметевское подворье, расположенное на Никольской улице, дом № 10. Господа Шереметевы здесь отдыхали, развлекались, наслаждались крепостным театром, здесь же оборудованном. Но уже в 1862 году краевед И. Кондратьев подметил, что «теперь дом Шереметева далеко не тот, каким был ранее... Самый дом находился в глубине, перед ним расстилался обширный двор, огороженный прекрасной решеткой. Дом имел огромное крыльцо, на котором сверкали большие граненые фонари».

А в 1900 году здание было и вовсе кардинально перестроено архитектором А. Мейстнером под нужды новых арендаторов.

Здесь, в частности, располагалось правление известного товарищества «Брокар и Ко». Оно специализировалось на модной парфюмерии и выпускало такие шедевры, как глицериновая вода, духи «Персидская сирень» и одеколон «Цветочный».

Множество помещений занимали букинисты, что, кстати, сказалось на послереволюционной истории здания. Здесь расположились многие ведущие редакции и издательства. Сюда захаживали самые популярные поэты и писатели. Вот, например, воспоминания русского драматурга А. Гладкова о том, как он здесь повстречал «живого классика» Андрея Белого: «Он был в старинной крылатке и широкополой шляпе и грациозно взбегал наверх без видимых следов одышки и усталости... Я непроизвольно с ним поздоровался. Он ответил мне поклоном, но каким поклоном! Какой полукруг описала по диагонали его шляпа! Как склонилась и на секунду замерла, поставив точку, в поклоне его голова!.. Вероятно, он направлялся по какому-нибудь прозаичному делу в бухгалтерию издательства, но шел туда, будто поднимался на самый доподлинный Парнас».

Таких колоритных персонажей почтительно называли «старой гвардией», однако между собой недолюбливали.

Впрочем, встречались ситуации малоприятные. Вот одна из них, описанная главой издательства «Художественная литература» А. Пузиковым: «Главный художник Н.В. Ильин, раздумывая над оформлением книг, часто подходил к окну, но не для того, чтобы что-то там разглядеть, а просто так, подумать. Однажды к нему явился военный и попросил поменьше смотреть на противоположенную сторону. Там, за занавешенными окнами, работал бывший участник разработки плана ГОЭРЛО, «государственный преступник» – Леонид Константинович Рамзин...»

Впрочем, подобное могло случиться в любом здании – время было такое...

3. Служба для золотой молодежи

В Москве всегда существовали полузакрытые места, куда попадали на службу исключительно дети влиятельных родителей. В эпоху Пушкина подобным учреждением, можно сказать, элитарным офисным зданием считался Главный архив Министерства иностранных дел, располагавшийся на месте нынешнего здания Российской государственной библиотеки. Сотрудник этого архива А. Кошелев примечал: «Архив прослыл сборищем блестящей московской молодежи, а звание «архивного юноши» сделалось весьма почетным».

Место это было весьма колоритным. Опытные сотрудники, на которых, собственно, все это предприятие держалось, сидели бок о бок с безмозглыми недорослями. Штат, разумеется, раздут донельзя. Доходило до того, что руководство специально выдумывало ненужную работу – лишь бы занять «архивных юношей». Экономист и публицист Н. Тургенев писал: «Вчера был я в Архиве и занимался перетаскиванием столбцов из шкапов в сундуки. Какой вздор! Чем занимаются в Архиве; и еще Каменский сердится, зачем редко ездят... Там есть переводчики, которые не переводят, а переносят (старые столбцы). (Горчаков возил столбцы на рогожке!) Следовательно, из переводчиков делаются переносчиками или перевозчиками».

Само же здание было красивым и обращало на себя внимание. Один из современников писал: «Здание по внешности, башенками, своим обширным двором, своим превосходным входом, – словом, всею своею отделкою бросается в глаза каждому. Не мудрено, что приезжий – русский или иностранец, осматривающий достопримечательности Москвы, – непременно посетит эти палаты».

Как ни странно, вход в архив никем не охранялся.

4. Кабинет Маяковского

Подчас офисные помещения выглядели, мягко скажем, диковато. Это, конечно, чаще относилось к творческим структурам и приходилось на лихие времена (благо таковых было в Москве с избытком). Вот, к примеру, описание рабочего места Владимира Маяковского в Российском телеграфном агентстве (сокращенно РОСТА): «Открыв дверь… посетитель обычно попадал в клубы табачного дыма. Сквозь дым вырисовывались три фигуры огромного роста с папиросами в зубах, все трое рявкали басом. Иной раз они лежали на полу, рисуя плакаты или «Окна сатиры РОСТА», и приходилось шагать через плакаты и через них самих. Троица эта была «коллегией художественного отдела»: Владимир Владимирович Маяковский, Михаил Михайлович Черемных и Иван Андреевич Малютин. Черемных был заведующим художественным отделом, а Маяковский и Малютин считались внештатными сотрудниками, но работали все одинаково много и дружно».

Сам же поэт признавался: «Дни и ночи РОСТА. Наступают всяческие Деникины. Пишу и рисую. Сделал три тысячи плакатов и тысяч шесть подписей».

У входа в здание на площадке первого этажа стоял бюст Карла Маркса – чтобы посетители и сотрудники сразу настраивались на должный лад.

Кстати, условия труда были ужасными. Один из сотрудников РОСТА А. Февральский вспоминал: «В здании РОСТА центральное отопление не действовало, впрочем, как и во всей Москве. Через коридоры тянулись трубы от железных печурок, так называемых буржуек, обогревавших комнаты, точнее сказать, предназначенных для обогревания комнат. Но часто дров не было, мы работали в шубах, пальто или шинелях. Иной раз на голову человека, проходившего под трубой, падало несколько капель жидкой сажи.

Холода и недоедания старались не замечать. Согревались кипятком или странным напитком, имитировавшим чай, с сахарином (если не доложить сахарина или переложить его, получалась горечь, надо было попасть в точку).

Впрочем, многое в то время делалось на одном энтузиазме.

5. Трудная жизнь книгоиздателя Сытина

Еще одно известное «революционное» офисное здание – дом № 18 на Тверской улице.

Оно было выстроено архитектором А. Эрихсоном в 1904 году в непривычном для Москвы «деловом стиле». Правда, фасад был выполнен по эскизам далеко не делового, а «сказочного» художника И. Билибина. Размещалось в этом доме издательство газеты «Русские ведомости».

За основу была взята организация парижского офисного здания. У каждого крупного сотрудника свой кабинет, вход без доклада запрещен, в вестибюле дежурят посыльные – в то время это было новшеством.

Правда, не обходилось без национальных курьезов. Дело в том, что на четвертом этаже располагалась квартира самого издателя – Ивана Дмитриевича Сытина. Его супруга была дама бережливая, хозяйство вела экономно. На обед – одни и те же щи, одно и то же жареное мясо и компот. На ужин – что не доели за обедом. Фрукты, вино, холодные закуски – исключительно по праздникам. Вот и приходилось одному из самых процветающих предпринимателей тайком от собственной жены по нескольку раз в день бегать в трактир, чтобы расслабиться за рюмочкой с приличными закусками или просто чашкой хорошо заваренного чая. Сотрудники, конечно, об этом знали, но от насмешек воздерживались. Сочувствовали своему работодателю.

Алексей Митрофанов


 
По теме
Хулигану грозит уголовная ответственность по статье о вандализме Мила ГЕНЬ Пассажир метро в Москве разозлился, что не успел на поезд, и разбил стекло Фото: Михаил ФРОЛОВ В Москве пассажир разозлился,
29 марта 2024, 10:48 — Общественная служба новостей — ОСН В Челябинской области в Сосновском районе в деревне Ключевка предприятие по переработке камня оштрафуют за нелегальный прием на работу мигрантов .
29 марта 2024, 09:56 — Общественная служба новостей — ОСН Родители Далержана Мирзоева*, причастного к теракту в «Крокус Сити Холле», поделились подробностями последнего разговора с сыном.
Прокуратура СВАО утвердила обвинительное заключение по уголовному делу в отношении 63-летнего мужчины, которому вменяют в вину нарушение ПДД, повлёкшее по неосторожности смерть человека.
29 марта 2024, 10:08 — Общественная служба новостей — ОСН Профессор Наньянского технологического университета в Сингапуре, исследователь джихадистских группировок Рохан Гунаратна рассказал,
Счет шел на секунда: как врачи спасали жизни пострадавших в теракте в «Крокусе» - Вечерняя Москва Заместитель главного врача по медчасти НИИ скорой помощи им. Склифосовского Артем Саприн во флагманском центре, куда доставили многих пострадавших в результате теракта в «Крокус Сити Холле».
Вечерняя Москва
Спасатель-доброволец из Новогиреево разбирал завалы после теракта в «Крокусе» - Восточный округ Первые шаги как волонтёр Турсун сделал во время пандемии. Фото: Григорий Матвеев Житель Братской улицы 43-летний Турсун Коенов почти два года состоит в отряде спасателей-добровольцев «СпасРезерв».
Восточный округ
Делегация главных врачей медицинских учреждений Ямало-Ненецкого автономного округа, во главе с первым заместителем директора регионального департамента здравоохранения Марией Захаровой,
ГКБ №15
Как организовать идеальную камерную свадьбу: руководство по организации для 10-20 гостей - На правах рекламы Организация свадьбы в современных условиях предполагает новые подходы. Часто жених с невестой ограничиваются скромным празднованием и готовы потратить средства на 10 человек.
На правах рекламы